Помнят, как будто это было вчера

Не улыбку, а слезы вызывают воспоминания о молодых годах у самых пожилых жителей Буинского дома-интерната для престарелых и инвалидов. Они уже разменяли восьмой десяток, но горестные события военных лет помнят, как будто это было вчера. 

Из 123 жильцов этого учреждения 15 – труженики тыла, двое – вдовы погибших и умерших участников Великой Отечественной. Но ходячих всего пятеро. Именно они и ждали меня, собравшись в кружок в кабинете трудотерапии. Нарядная одежда, кристально-белые платочки. Мужчина среди них всего один. Остальные – бабушки, которых война лишила всего: возможности завести семью и родить детей, получить образование и жить в достатке. Все – местные, буинские. Кроме 89-летнего Николая Коробицына, говорят только по-татарски, очень стесняются. Так что помощь специалиста по соцработе Резеды Мухаметзяновой и ведущего эксперта отдела соцзащиты Венеры Исмагиловой пришлась как нельзя кстати. 
Муслиме Заппаровой 87 лет, из них в интернате уже 7. В войну жила в селе Чирки-Биркеево, в семье было шестеро детей. Когда отца призвали на фронт, села за штурвал трактора. В родном колхозе «Коммуна» трудилась до 60 лет – была и грузчиком, и трактористкой. 89-летняя Сания Хабирова 16-ый год живет в интернате. С 14 лет работала телятницей, дояркой. Отец пропал без вести, оставив четверых детей. Сейчас из родных никого в живых нет. Единственный сын погиб во время работы на шахте. Сама бабуля лишилась ног, передвигается на коляске. Фагиме Гузаировой 86 лет. О своей жизни поначалу говорит неохотно: замужем не была, как все, работала в колхозе, постарела, попросилась в интернат. Амина Гафурова – ее ровесница. У нее на войне погибли два брата, сама всю жизнь трудилась разнорабочей.
88-летний Николай Коробицын более разговорчив. Рассказывает, как остался за старшего в семье, когда началась Великая Отечественная. Отца уже в живых не было, старшего брата призвали в июне 1941-го, вскоре на него пришла похоронка, потом погибли другие братья – Дмитрий, Денис, а Гриша пропал без вести на Орловско-Курской дуге. Сам в 1941 году только успел закончить 5 классов – какая в военное время учеба! Бабули согласно кивают: Муслима апа училась всего 3 года, у остальных за плечами – по 4 класса. Николай Михайлович рассказывает, как работал на откорме скота, возил зерно за 25 километров, грузил такие тяжести, что в 15 лет заработал грыжу!
Тут и Муслима апа вступает в разговор. В 1943 году ее отец вернулся с войны без руки, из трех соседних домов вообще никого не дождались: по 3-4 похоронки принесли в каждый дом. Почтальона все ждали с ужасом. Сания апа говорит: в их семью принесли похоронки на двоих братьев, плюс один был в плену, умер, когда вернулся домой после войны. Спрашиваю у Муслимы апы: как она решилась в 14 лет учиться водить трактор? «Конечно, боялась, но работать все равно надо было, иначе могли и в тюрьму посадить, – вздыхает бабуля. – День и ночь работали, в две смены, как рассветет – сразу обратно на поле, спать некогда. Скушаешь лепешку из лебеды – и все. Чинили трактора сами. Вспахать 3 гектара в день – это была норма».
А Амина апа до сих пор горюет о муже – фронтовике, который умер сразу после возвращения домой. Только 2 месяца и успели пожить.
Когда спросила, что ели во время войны, сразу все оживились и заговорили разом: лопух, мякину, запаренные опилки, лебеду! Николай Михайлович вспомнил, как вместе с другими подростками потихоньку жевал шелуху, когда привозил зерно на мельницу. Летом было лучше – варили суп из трав. «Крапиву еще приходилось собирать, чтобы сдавать на ферму на корм скоту, – говорит Сания апа. – Даже если не держали корову, кур, надо было сдавать государству масло, яйца. После работы вязали военные перчатки, с двумя пальцами, специально под винтовку, маленькие варежки сиротам...»
Фагима апа до сих пор помнит, как в мороз босиком ходила по домам и просила милостыню – было это в 1943 году в Донбассе. Еще врезалось в память, как фашисты сожгли зерно, бережно хранимое голодающими. «Все матери рыдали, прижав к груди малышей, некоторые приносили землю с пепелища и искали оставшиеся зернышки», – вспоминает бабуля. В апреле ей удалось вырваться из немецкого плена, с сестрой добирались до родной деревни Каракитан где пароходом, где товарным поездом, где пешком. Родные поделились зерном и картошкой, вроде бы жизнь начала налаживаться. Только очень болели руки и ноги, пошаливало сердце. Врачи удивились: совсем молодая, где так подорвала здоровье? Фагима апа жила с семьей ослепшего на фронте брата. Когда осталась на старости лет одна, попросилась в дом-интернат.
Как им здесь живется, за всех высказалась Муслима апа: «Мы старые, больные, государству спасибо, что о нас заботится. Все у нас в интернате хорошо, и люди тут работают добрые. Хотя пришлось испытать много трудностей, нужно быть благодарными судьбе. Вот только бы молодому поколению не пришлось пережить того, что досталось нам...»
Анна ПРОНИНА