Геннадий Петрович Богомолов вздыхает: «Стаж моей работы во время Великой Отечественной войны до 9 мая 1945 года – пять месяцев. Не хватило самой малости, чтоб меня признали тружеником тыла. А ведь есть люди моложе меня на 2-3 года, имеющие такой статус».

Действительно, в мае 1945 года, когда немецкая армия капитулировала, 15-летнему работнику не хватило лишь месяца, чтоб он стал впоследствии участником военного тыла. Но подросток ведь продолжал и дальше ремонтировать вагоны (в депо трудился до сентября 1948 года), которые везли советских воинов на Дальний Восток, на войну с Японией. Когда в сентябре закончилась Вторая мировая, у парня было почти девять месяцев стажа. Но увы! Закон о ветеранах такой нюанс во внимание не берет. Тем не менее, Геннадий Петрович гордится, что для приближения Победы он тоже потрудился на славу.
Вообще как у каждого человека, за плечами которого почти девять десятков лет, у него в памяти отложилось много эпизодов той поры. Сын пимоката (так в Сибири называли валяльщиков пим, валенок) и домохозяйки характеризует дни своего детства и юности в Барнауле (он родом из этого города) кратко: «Жилось тяжело! С трех лет помню, как кормили меня лепешками из пшеничных отрубей с картошкой. После такого «угощения» долго сидел на горшке. К 1938 году с едой, кажется, стало немного легче: хлеба в магазине было в достатке и трех сортов! Перед войной опять с продовольствием случились перебои: хлеб стали выдавать по одной буханке в одни руки. Бывало, мама поднимала меня в 5 утра, чтоб я шел занимать очередь за хлебом. Шагаю к магазину, а там уже человек 50, а то и 100! К тому времени, когда подходила моя очередь, прибегали мама с сестренкой, и мы брали сразу три буханки, чтоб назавтра в магазин уже не ходить».
В 1941 году, когда началась война, ввели продуктовые карточки, дающие право покупать 300 граммов хлеба на иждивенца, по 200 граммов растительного масла, крупы и немного сахара.
«Мой старший брат Сергей был призван в армию в 1939 году, и пропал без вести, – вспоминает Геннадий Петрович. – Второй брат Александр отправился на борьбу с фашистами. Отца призвали в райцентр за 60 километров от Барнаула – катать валенки для воюющих солдат. Мама сторожила какие-то склады, где я как-то увидел большие кучи свиных шкур...»
И вновь память подсказала «гастрономическую» тему. Мама Геннадия, дабы как-то разнообразить семейное меню, срезала с тех шкур тонюсенькие полоски. Дома жарили на этих шкурках картошку. О, это блюдо казалось подлинным «деликатесом»! «Иногда нас выручало то, что мы жили на краю Барнаула, – возвращается вновь к рассказу о лихолетье Геннадий Петрович. – Жители окрестных сел подъезжали с подводами лошадей и сено, которое в город нельзя было завозить, выгружали у нас. Нам же взамен перепадало получить от них куски жмыха: соевого, хлопкового. Иногда подсолнечного – самого лакомого». Огород, где выращивали в основном картошку, был хорошим подспорьем. Иногда на рынке удавалось обменять какие-то вещи на что-то съестное. Это был настоящий праздник. Однажды Геннадий выменял два ведра ржаного зерна и кусок сала. Возвращаясь домой, чувствовал себя настоящим добытчиком.
Но подлинным кормильцем юноша стал в декабре 1944 года. Брат Александр после очередного ранения приехал в отпуск на две недели. У старшего лейтенанта красовались на груди орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За оборону Ленинграда». И вот в таком виде он предстал перед начальником паровозного депо: «Брату младшему 15 лет, надо бы устроить его на работу...» Начальство не могло устоять перед 24-летним фронтовиком с «иконостасом» на груди, и Геннадия приняли учеником фрезеровщика, которому, между прочим, стали выдавать на карточку увеличенную до 700 граммов в день норму хлеба и ученические деньги.
«Мне дали форму железнодорожника, – с гордостью продолжил рассказчик. – И я шел в ней растачивать паровозные буксы, дышла, разрезать поршневые кольца. Возле станка висела цепная таль для поднятия деталей, но я ею мало пользовался. 40-45-килограммовые буксы для ускорения процесса руками поднимал».
И в таком режиме проработал Геннадий Петрович до осени 1948 года. Вскоре парню стукнуло 20 лет – пора в армию. А ему все не шлют и не шлют повестки. Он дважды наведывался в военкомат: «Когда заберете?» А ему: «Жди до особого распоряжения!» Лишь через полгода пришла долгожданная повестка. Геннадий Богомолов недоумевает: «Сейчас молодые люди отлынивают от службы, а то и родственников подговаривают, чтоб они их отмазали от армии. Год для них прослужить – проблема!»
В том далеком 1950 году призывник добирался до места службы в товарном вагоне с двухэтажными нарами целых 15 суток! Вышли на конечном пункте – кругом сопки. Определили в Первую морскую школу старшинского состава пограничных войск МГБ, которая располагалась на берегу залива Ольги, в 50 километрах от Владивостока и 100 километрах от корейской границы. Это было довольно опасное соседство. В то время Америка воевала с Кореей. И однажды два американских реактивных самолета обстреляли аэродром недалеко от морской школы – «слегка» ошиблись, приняв его за корейский.
Геннадий Петрович выучился на моториста, а после отправился служить на остров Сахалин, в город Невельск, где находился дивизион пограничных катеров. Американцы и здесь напоминали о себе. Как-то на парашюте заслали шпиона, которого советские пограничники успели схватить, связь американцы с «засланцем» поддерживали через рацию. Шпиону же наши приказали говорить все так, как будто он операцию проводит в штатном порядке. И вот в один из дней американский катер приехал за своим человеком, чтоб его забрать. А наши уже ждали его во всеоружии. И ринулись за ним в погоню. Но куда там! У американской техники моторы мощнее – только их и видели. А шпион так и остался в России, видать, попал потом в места не столь отдаленные.
В погранвойсках Геннадий Петрович прослужил четыре года. Потом судьба кидала его по всей стране, работал во многих службах и организациях, в том числе в ДОСААФе. После пенсии с женой перебрался к дочери в Казань. Большая жизнь уважаемого человека – в воспоминаниях, но самые незабываемые эпизоды пришлись на Великую Отечественную и до и после войны.
Владимир ГАРАНИН