Недаром Светлане Николаевне Рудаковой родителя дали такое имя. В ней столько света! Своим вниманием она не обделяет никого. Даже сейчас, когда она разменяла девятый десяток, порой достает свою записную книжку и методично – страничка за страничкой – обзванивает всех своих друзей. А «телефонник» у нее весьма объемный.

И неспроста – в свое время она была завсегдатаем всевозможных литературных посиделок и творческих вечеров. И чаще всего выступала там не в качестве зрителя, а непосредственного участника, ведь слагать стихи она начала еще в юности, посещала ЛитО при музее Горького под руководством Марка Зарецкого. И в лихие девяностые умудрилась издать свою первую поэтическую книжку «Игрик и Треза», в который также вошли стихи безвременно ушедшей дочери Ирины, с детства передвигавшейся на инвалидном кресле.
– С умницей-дочкой я была неразлучна, – вспоминает Светлана Николаевна. – После уроков в школе – я работала учителем начальных классов – бегом-бегом домой. Надо погулять с Ирочкой – сами понимаете, каково в неприспособленном доме вывозить-завозить коляску, часто справлялась с этим сама, изредка при помощи соседей и проходящих мимо людей. И в быту дочка требовала особого внимания, много времени мы проводили за чтением книг, в разговорах на духовные и литературные темы. Недаром Ирочка почти сразу стала писать совершенные стихи – основа у нее была глубокая. Честно говоря, и сборник-то «Игрик и Треза» я издала больше в память о ней: хотела, чтоб ее произведения знали не только мои друзья и близкие, а гораздо больше любителей поэтического слова.
Светлану Рудакову, к сожалению, не обошли физические невзгоды – лет двадцать назад в результате травмы ей пришлось встать на костыли. Но даже с помощью этих вспомогательных приспособлений она умудрялась бывать на литературных посиделках, в музеях, клубах по интересам. Сейчас – все больше дома. Время от времени ее навещает близкая подруга, поэтесса Наталья Михеева. «У нас с ней столько общего! – Восклицает Светлана Николаевна. – Мы с Наташей даже родились в одном месяце – в августе. Встретимся – наговориться не можем. Столько лет дружим – родство душ не дает нам скучать. Она мне и по дому помогает. А как же быть, я ведь живу совсем одна...»
Светлана Николаевна никогда не унывает: взглянет на свои картины (она еще и художница!) – отрада на душе, перевернет страницы поэтической тетради – и там жизнеутверждающий свет. Она часто любит повторять свое четверостишье, в котором отразилась ее жизненная формула:
Изведав горечь укоризны,
Обид, ошибок,
мелких драм,
Умейте радоваться жизни,
Ее обыденным делам.

Владимир ГАРАНИН